Очерк

Понятие «очерк» в качестве названия журналистских публика­ций определенного типа имеет неясное происхождение. Хотя су­ществует мнение, что к его появлению причастен А. М. Горький, который в одном из своих писем коллеге по словесному ремеслу указывал, что исходным в определении текста, имеющего извест­ную литературную форму, как «очерка» является глагол «очерчи­вать»*.

Точность этого мнения установить трудно. Однако то, что пуб­ликации, которые А. М. Горький называл «очерком», появились отнюдь не в тот момент, когда у него возникла мысль назвать их именно этим «именем», сомнения не вызывает.

Среди родоначальников отечественного очерка исследователи российской журналистики называют имена В. Г. Короленко («В го­лодный год»), А. П. Чехова («Остров Сахалин»), Г. И. Успенского («Разорение»), Н. В. Успенского («Без языка») и др. Немалое число выдающихся мастеров этого жанра прославили советскую журна­листику, например А. М. Горький, М. Е. Кольцов, Б. Н. Полевой, К. М. Симонов, А. А. Бек, А. А. Аграновский, В. В. Овечкин, Г. Н. Бочаров и многие другие.

Очерк считается «королем» художественно-публицистических жанров, но с точки зрения подготовки его — он один из наиболее трудоемких. И это действительно так, поскольку написать хоро­ший очерк журналист сможет только в том случае, если он уве­ренно владеет разными методами отображения действительности, существующими в его ремесле[1]. При подготовке очерка мало, на­пример, суметь найти подходящий предмет выступления, успеш­но собрать материал, проанализировать его. Надо еще и соответ­ствующим образом переосмыслить информацию и воплотить ее в такую форму, которая будет признана, действительно очерковой.

Сущность очерка во многом предопределена тем, что в нем соединяется репортажное (наглядно-образное) и исследовательс­кое (аналитическое) начало. Причем «развернутость» репортажного начала воспринимается как преобладание художественного метода, в то время как упор автора на анализ предмета изображе­ния, выявление его взаимосвязей выступает как доминирование исследовательского, теоретического метода. Соответственно в ходе их применения создается или преимущественно-художественная, или преимущественно-теоретическая концепция отображаемого предмета. И уже в рамках той или иной концепции собираются или «перерабатываются» эмпирические факты. Именно непроясненность названного обстоятельства долгое время служила исход­ным моментом горячих споров о том, относить ли газетный (жур­нальный) очерк к художественным произведениям или же — к документально-журналистским.

Преобладание в ходе подготовки очерка того или иного метода зависит прежде всего от цели и предмета исследования. Так, если предметом исследования выступает какая-то проблемная ситуа­ция, то целесообразным для ее исследования будет теоретический метод. Если же предметом журналистского интереса стала личность, то более подходящим для выявления ее характера будет художе­ственный метод, позволяющий, так сказать, более естественным путем проникнуть в психологию личности, без представления о которой трудно судить о достоинствах или недостатках любого че­ловека, в том числе и героя очерка.

Несмотря на то что во многих случаях (например, в публика­циях широко известного в недалеком прошлом талантливого очер­киста — известинца Анатолия Аграновского) аналитическое, ис­следовательское начало в очерках является ведущим, все же пред­ставление об очерке в основном связано с существованием в нем «репортажного» начала (применением художественного метода). Не случайно, например, в немецкой журналистике (как уже гово­рилось выше в разделе, посвященном репортажу) очерковые ма­териалы называются «репортажами» («reportage»).

Конечно же, зная это, нельзя забывать о том, что «интенсив­ность» применения художественного метода в создании публика­ций очеркового плана в каждом конкретном случае может быть очень разной. Это, разумеется, сказывается и на уровне художе­ственности того или иного очерка. Один полюс очеркового спект­ра может быть (в этом плане) представлен текстами сугубо доку­ментальными, основанными на конкретных фактах. Противопо­ложный же — текстами, которые примыкают к собственно художественному творчеству (вспомним очерки классика отечественной публицистики Валентина Овечкина). Между этими по­люсами бытует огромное количество очерковых публикаций, со­единяющих в себе документально-фактологическое и художествен­ное начала в самых разных их «пропорциях».

Современному очерку чаще всего свойственна документаль­ная насыщенность, часто — в ущерб художественности. Это, оче­видно, вызвано тем, что исходный материал, т.е. фактические со­бытия, о которых сообщает очеркист, часто настолько драмати­чен, сюжеты их настолько непредсказуемы, раскрываемые тайны настолько заманчивы, сенсационны, что сами по себе способны привлекать внимание читателя и восприниматься им на уровне информации, черпаемой из самых интересных художественных произведений. В этом случае потребность в интенсивной художе­ственной переработке исходной информации нередко становится излишней.

Портретный очерк

Предметом такого очерка выступает личность. Суть публика­ции данного типа заключается в том, чтобы дать аудитории опре­деленное представление о герое выступления. Решая эту задачу, журналист, как правило, в первую очередь стремится раскрыть самое главное — показать, каким ценностям служит этот герой, в чем видит смысл своего существования[2]. Ибо это является исклю­чительно важным моментом в жизни каждого человека.

Знание «смыслов жизни», которым служат герои публикаций, необходимо читательской аудитории для того, чтобы сверить свои цели с целями других людей, что в известной мере помогает ей ориентироваться в этом мире и, возможно, корректировать свои дей­ствия, образ жизни и пр. Однако простое сообщение автора о том, что какой-то Дмитрий Михайлович исповедует такие-то ценности, идеалы, вряд ли по-настоящему заинтересовало бы аудиторию. Го­раздо интереснее и часто важнее, необходимее ей знать — как он отстаивает эти ценности, какие трудности преодолевает, борясь за них? Описание этой борьбы, действий, поступков как раз и называ­ется показом или раскрытием характера героя.

В удачном портретном очерке характер героя дается, как прави­ло, в нетривиальной ситуации. Поэтому для автора очень важно обнару­жить такой «участок» на жизненном пути героя, который содержит некие неординарные трудности, обладает драматическим характе­ром. Именно здесь можно обнаружить конкретные проявления характе­ра героя, его таланта, упорства, трудолюбия и других значимых, с точки зрения достижения цели, качеств. В том же случае, когда такой «участок» на жизненном пути героя обнаружить не удается, автору труднее рассчитывать на создание интересного материала.

Хотя талантливый очеркист может найти нечто интересное и в такой ситуации. Он может, например, эффектно использовать ме­тод условности или прибегнуть к ассоциациям (т.е. включить под­ходящий интересный материал из своего прошлого опыта) и т.д. и т.п. К сожалению, довольно часто авторы, пытающиеся написать портретный очерк, не находят ничего лучшего, кроме как представить читателю ряд нанизанных на какую-то связующую мысль описаний заурядных действий героя. А иногда журналист поступает еще проще — кратко пересказывает биографию своего героя. Конечно, все это дает определенное представление о чело­веке, заинтересовавшем автора, но не всегда подобную публика­цию можно назвать портретным очерком.

Настоящий портретный очерк возникает в результате художе­ственного анализа личности героя, опирающегося на исследова­ние разных ее сторон (нравственной, интеллектуальной, творчес­кой и пр.), т.е. в результате выявления характера героя. Пример — портретные очерки М. Горького. Найти полноценный портретный очерк на страницах современной российской прессы довольно не просто.

Большинство портретов известных людей — предпринимателей, экономистов, банкиров, политиков и других деятелей возникают чаще всего в результате относительно краткого изложения их био­графий или описаний карьеры и некоторых деловых характеристик.

Проблемный очерк

Предметом отображения в очерках такого типа выступает не­кая проблемная ситуация. Именно за ходом ее развития и следит в своей публикации очеркист. По своей логической конструкции проблемный очерк может быть сходен с таким представителем аналитических жанров, как статья. Причиной такого сходства выс­тупает прежде всего доминирование в ходе отображения проблем­ной ситуации исследовательского начала. Как и в статье, в про­блемном очерке автор выясняет причины возникновения той или иной проблемы, пытается определить ее дальнейшее развитие, выявить пути решения[3]. Это, естественно, предопределяет многие черты выступления, независимо от того, к какому жанру мы бы ни пытались его отнести.

В то же время проблемный очерк всегда можно достаточно лег­ко отличить от проблемной статьи. Наиболее важное отличие со­стоит в том, что в проблемном очерке развитие проблемной ситу­ации никогда не представляется, так сказать, «в голом виде», т.е. в виде статистических закономерностей или обобщенных суждений, выводов и т.п., что свойственно статье как жанру. Проблема в очерке выступает как преграда, которую пытаются преодолеть вполне конкретные люди с их достоинствами и недостатками. На поверх­ности той или иной деятельности, которую исследует очеркист, проблема очень часто проявляется через конфликт (или конфлик­ты), через столкновения интересов людей. Исследуя эти конфлик­ты, их развитие, он может добраться до сути проблемы.

При этом наблюдение за развитием конфликта в очерке обычно сопровождается всевозможными переживаниями как со стороны ге­роев очерка, так и со стороны самого автора. Пытаясь осмыслить суть происходящего, журналист часто привлекает всевозможные ассоци­ации, параллели, отступления от темы. В очерке — это обычное дело, в то время как в проблемной статье они неуместны. Написать про­блемный очерк, не разбираясь в той сфере деятельности, которая в нем затрагивается, невозможно. Лишь глубокое проникновение в суть дела способно привести автора к точному пониманию той пробле­мы, которая лежит в основе исследуемой ситуации, и соответствую­щим образом описать ее в своем очерке[4].

Путевой очерк

Путевой очерк, как и некоторые другие журналистские жанры (например, заметка, отчет, корреспонденция, обозрение), отно­сится к наиболее ранним формам текстов, ознаменовавших ста­новление журналистики. Очевидно, это объясняется тем, что по­добная путевому очерку форма отображения действительности была чуть ли не первой в художественной литературе[5]. А поэтому явля­лась хорошо освоенной, что и помогло ей быстро закрепиться на страницах периодической печати, как только та возникла.

Авторами, прославившими путевой очерк как жанр российс­кой литературы и журналистики в XIX в., стали А. С. Пушкин («Пу­тешествие в Арзрум»), Н. И. Новиков («Отрывок путешествия в И***Т***»), А. Н. Радищев («Путешествие из Петербурга в Моск­ву»), А. А. Бестужев («Поездка в Ревель»), А. П. Чехов («Остров Сахалин»), И. А. Гончаров («Фрегат «Паллада»). Много прекрасных путевых очерков было создано публицистами советского времени, например И. А. Ильфом и Е. П. Петровым, И. Г. Эренбургом, М. А. Шагинян, М. Е. Кольцовым, Ю. Смуулом, В. В. Маевским, В. М. Песковым и другими журналистами[6].

Из всех очерковых форм путевой очерк в наибольшей мере претендует на авантюрность сюжета (первоначальный смысл сло­во «авантюра» — «приключение»). Подобная авантюрность задает­ся самим характером подготовки данного типа публикации. Поскольку путевой очерк представляет собой описание неких собы­тий, происшествий, встреч с разными людьми, с которыми автор сталкивается в ходе своего творческого путешествия (поездки, командировки и пр.), то и сюжет очерка отражает собой последо­вательность этих событий, происшествий, встреч, являющихся содержанием путешествия (приключений) журналиста. Разумеет­ся, хороший путевой очерк не может быть простым перечислени­ем или изложением всего, что автор увидел в течение своей поезд­ки. Да и опубликовать все увиденное журналистом вряд ли сможет себе позволить то издание, для которого готовится очерк. Так или иначе, но очеркисту приходится отбирать самое интересное, са­мое важное. Что посчитать таким самым интересным и важным — зависит от того замысла, который складывается у него в ходе путе­шествия. Разумеется, замысел может возникнуть и задолго до твор­ческой поездки. Исходным материалом для него могут стать как прошлые личные наблюдения журналиста, так и полученная вновь информация из тех же газет, журналов, радио и телевидения. Но не исключено, что журналист получит определенное задание от своего редактора или замысел возникнет под воздействием каких-то иных факторов (скажем, в результате участия журналиста в ка­кой-то политической акции). Как и в ходе подготовки любого се­рьезного и объемного материала (а путевые очерки именно таки­ми и бывают), в ходе подготовки очерка, уже на стадии сбора сведений, этот замысел может быть скорректирован или даже кар­динально изменен — все зависит от характера той информации, которая попадет в распоряжение журналиста.

Именно на этот полностью сформировавшийся замысел или, как его еще по-иному называют, основную идею будущего произ­ведения и должны работать все собранные автором в ходе творчес­кой командировки факты и впечатления. Если же они выходят за рамки такого замысла, то их приходится оставить в журналист­ском блокноте.

Путевые очерки могут преследовать самые разные цели. Так, главным для журналиста может стать показ того, как в разных го­родах, районах, через которые он проезжает, решается какая-то одна проблема (например, как государство заботится об инвали­дах). Он может поставить перед собой и цель иного плана, напри­мер исследовать, как население разных городов проводит свобод­ное от работы время, какое хобби предпочитает. Может рассказать о том, как сохраняются памятники культуры на том маршруте, которым он следует. Или он может встретиться с проживающими в населенных пунктах, через которые проезжает, участниками Великой Отечественной войны, имеющими звание Героя Советского Союза или являющимися полными кавалерами ордена Сла­вы. Таких целей существует бесконечное множество. В результате их реализации могут появиться самые разные по содержанию путе­вые очерки. В любом случае журналист должен уметь использовать те преимущества, которые предоставляет ему путевой очерк. И прежде всего — сам факт своего перемещения «во времени и пространстве», с тем чтобы придать очерку динамичную форму, чтобы позволить читателю почувствовать все напряжение и «пре­лести» путешествия и сделать его тем самым «соучастником» своей командировки, своего поиска.